ВС: На должника не могут быть возложены риски в отношениях между цедентом и цессионарием

Суд подчеркнул, что должник не должен становиться «заложником» недобросовестного поведения прежнего и нового кредиторов, а последствия недобросовестности при совершении цессии подлежат возложению на стороны соглашения, на основании которого произошла уступка.

В комментарии «АГ» один из представителей должника отметил, что ВС дважды рассматривал данный спор и в итоге справедливо подтвердил, что учиненное должником исполнение цессионарию до момента признания соглашения недействительным является надлежащим. Другие адвокаты поддержали позицию Суда, подчеркнув, что она соответствует сложившейся практике и обеспечивает стабильность оборота: защищает добросовестных должников от рисков в отношениях между цедентом и цессионарием.

31 января Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС22-10624 по делу № А40-79008/2021, в котором пояснил, что на должника не могут быть возложены негативные последствия спора цедента и цессионария по поводу недействительности уступки.

Договор уступки признан недействительным после полного погашения обязательств заемщика

10 июня 2016 г. между АО АКБ «Легион» и ООО «Монострой» был заключен договор об открытии кредитной линии на сумму 50 млн руб. 26 июня 2017 г. банк заключил с ООО «Комплектэнергострой» договор уступки прав требования, по условиям которого банком переданы в пользу цессионария права требования, в том числе к обществу «Монострой».

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 21 сентября 2017 г. банк был признан банкротом. В рамках дела о банкротстве конкурсным управляющим – «Агентством по страхованию вкладов» подано заявление об оспаривании договора уступки. Определением суда от 17 октября 2019 г. по делу № А40-129253/2017 в удовлетворении заявления было отказано. Такое решение поддержал апелляционный суд.

В период с 28 июля 2017 г. по 11 февраля 2020 г. общество «Монострой» частично исполняло обязательства по договору первоначальному кредитору, погасив 16 млн руб. основного долга и долга по начисленным процентам. После вступления в силу судебного акта об отказе в признании недействительным договора уступки, а именно 11 февраля 2020 г., заемщик и цессионарий подписали акт приема-передачи векселей, на основании которого «Комплектэнергострой» принял в счет погашения долга 25 векселей на общую сумму 54 млн руб. Подписывая акт, стороны засвидетельствовали полное погашение обязательств заемщика по договору.

Тем временем постановлением окружного суда судебные акты первой и апелляционной инстанций по делу № А40-129253/2017 были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение. В результате договор цессии был признан недействительным, применены последствия недействительности сделки, в том числе в виде восстановления банка в правах кредитора по договору о кредитной линии (определение АС г. Москвы от 1 декабря 2020 г.).

Суды разошлись в вопросе о том, исполнены ли обязательства

Полагая, что 11 февраля 2020 г. исполнение по договору было осуществлено надлежащему кредитору, общество «Монострой» обратилось в суд с иском к АО АКБ «Легион» о признании договора о кредитной линии от 10 июня 2016 г. прекращенным. Решением суда от 9 июля 2021 г. в удовлетворении исковых требований было отказано. Суд исходил из того, что к моменту осуществления исполнения в пользу цессионария (11 февраля 2020 г.) размер обязательств заемщика по кредитному договору в части уплаты процентов за пользование денежными средствами составил 20,4 млн руб., в то время как отступным были погашены проценты только в части 11,2 млн руб. Кроме того, к этому дню должна была быть начислена неустойка, данные о погашении которой в акте отсутствуют.

Постановлением апелляционного суда, оставленным без изменения окружным судом, решение от 9 июля 2021 г. было отменено, а обязательства истца по договору кредитной линии признаны прекращенными. Однако Определением ВС РФ от 21 декабря 2022 г. указанные постановления были отменены, дело направлено на новое рассмотрение в апелляционный суд.

Повторно рассматривая спор, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что исполнение обязательств можно считать надлежащим лишь в случае, если оно осуществлено добросовестным должником, которым общество «Монострой» не является. Так, соглашение об уступке заключено 26 июня 2017 г., заемщик не исполнял свои обязательства перед цессионарием до 11 февраля 2020 г., т.е. более двух лет, при этом он не был лишен возможности внести денежные средства в счет исполнения на депозит нотариуса.

Вместе с тем апелляционный суд указал, что, предоставляя векселя в качестве отступного, заемщик и цессионарий засвидетельствовали полное исполнение обязательств по договору, в том числе по уплате процентов и неустоек. Однако признание договора цессии недействительной сделкой свидетельствует об отсутствии у общества «Комплектэнергострой» полномочий на распоряжение правами по кредитному договору путем подписания соглашения об отступном, поскольку оно не являлось кредитором; следовательно, соглашение об отступном заключено истцом не со стороной кредитного договора. При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции оставил в силе решение суда первой инстанции, с чем согласился суд округа.

ВС защитил права должника

Общество «Монострой» обратилось в Верховный Суд с кассационной жалобой, в которой просило отменить указанные судебные акты трех инстанций. Рассмотрев дело, ВС указал, что в случае признания судом соглашения об уступке права (требования) недействительным либо при оценке судом данной сделки как ничтожной и применении последствий ее недействительности по требованию одной из сторон данной сделки исполнение, учиненное должником цессионарию до момента признания соглашения недействительным, является надлежащим исполнением.

Как отметил Суд, данное правило не подлежит применению только при условии, если будет установлено, что должник, исполняя обязательство перед новым кредитором, знал или должен был знать о противоправной цели оспариваемой сделки (Постановление Президиума ВАС от 18 февраля 2014 г. № 14680/13). «Это означает, что в случае недобросовестности должника по гражданско-правовому обязательству право требования цедента к нему подлежит восстановлению независимо от исполнения в пользу лица, являвшегося цессионарием по недействительной сделке», – пояснил ВС.

Экономколлегия подчеркнула: учитывая, что добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается, лицо, опровергающее данный факт, должно привести убедительные доводы в подтверждение осведомленности должника по обязательству об обладании им сведениями, позволяющими с достоверностью установить наличие у сторон договора, на основании которого производится уступка, недобросовестного поведения. Оно может заключаться, например, в выводе цедентом своих активов от обращения взыскания кредиторами. На то, что должник по обязательству располагает подобной информацией, может указывать его аффилированность с цедентом или цессионарием и т.п. (Определение ВС РФ от 21 июня 2018 г. № 304-ЭС17-17716).

Обращаясь к п. 22 Обзора судебной практики ВС РФ № 1 за 2019 г., Суд указал, что при добросовестном исполнении обязательства новому кредитору на должника не могут быть возложены негативные последствия спора цедента и цессионария по поводу недействительности уступки. В этом случае цедент вправе потребовать денежную компенсацию от цессионария, принявшего исполнение от должника.

Верховный Суд отметил, что при надлежащем исполнении должником денежного обязательства новому кредитору в случае последующего признания договора уступки права требования недействительным первоначальный кредитор вправе потребовать от нового кредитора исполненное ему должником по правилам гл. 60 ГК РФ, а новый кредитор – потребовать возврата суммы, уплаченной им за переданное право. При ином подходе, если для обоснования недобросовестности достаточно было возникновения сомнений относительно действительности соглашения об уступке, положение такого должника становилось бы в значительной степени неопределенным (повышение риска двойного взыскания).

В рассматриваемом деле судами установлено, что общество «Комплектэнергострой» являлось надлежащим кредитором в обязательстве, статус которого на момент исполнения был подтвержден вступившим в законную силу определением суда. Данное обстоятельство указывает на добросовестность общества «Монострой» как лица, полагавшегося на выводы суда. ВС указал, что последующая отмена судебного акта сама по себе не может опровергать выводы о добросовестности общества, так как вопрос добросовестности оценивается ретроспективно на момент исполнения обязательства, а последовавшие за этим события не могут влиять на квалификацию действий должника. Суд не признал состоятельными доводы банка о том, что общество «Монострой» при учинении исполнения цессионарию не проявило достаточной степени осмотрительности, не исключило все риски последующего перехода (возврата) статуса кредитора к цеденту.

Судебная коллегия подтвердила, что у должника была возможность как дождаться окончательного прохождения спора о действительности цессии через все судебные инстанции, так и воспользоваться механизмом ст. 327 ГК о внесении средств в депозит нотариуса. Однако должник счел возможным исполнить свои обязательства по цессии после вступления в законную силу судебного акта об отказе в признании договора уступки права требования недействительным, полагая, что в данном случае им проявлена достаточная осмотрительность для признания исполнения надлежащим.

В определении подчеркивается, что риски в отношениях «цедент – цессионарий» по общему правилу не подлежат возложению на должника в обязательстве. Должник не должен становиться «заложником» недобросовестного поведения прежнего и нового кредитора; последствия недобросовестности при совершении цессии подлежат возложению на стороны соответствующего соглашения, на основании которого произошла уступка. При наличии у должника разумных оснований полагать, что уступка состоялась и что цессионарий является новым кредитором, исполнение, учиненное такому цессионарию, должно признаваться надлежащим. Сомнения в проявленной осмотрительности толкуются в пользу должника в обязательстве. В рассматриваемом случае таким достаточным основанием, позволяющим разумно полагаться на переход права, является наличие вступившего в законную силу судебного акта на момент осуществления должником исполнения, уточнил Суд.

Он также принял во внимание, что в деле отсутствуют какие-либо доказательства злоупотребления должником правом и его недобросовестности, в том числе аффилированности по отношению к цессионарию. На момент исполнения обязательства истец не был осведомлен о порочности основания приобретения новым кредитором права требования. Факт нарушения сроков погашения задолженности по договору о кредитной линии сам по себе о недобросовестности заемщика не свидетельствует, обусловлен неопределенностью относительно статуса цессионария и наличием судебного разбирательства по оспариванию договора уступки. Выводы судов об обратном, по мнению ВС, не основаны на законе и материалах дела, нарушают права должника, который исполнял свои обязательства по договору о кредитной линии и имел разумные ожидания прекращения своих обязательств в связи с исполнением.

Таким образом, Верховный Суд отменил обжалуемые судебные акты, признав договор о кредитной линии прекращенным.

Комментарий адвоката заявителя

В комментарии «АГ» один из представителей должника, управляющий партнер АБ г. Москвы «АБ арбитр» Алексей Ащаулов рассказал, что он принимал участие в рассмотрении данного дела в ВС дважды. По его мнению, оба судебных акта Верховного Суда несомненно значимы в развитии понимания добросовестности должника в отношениях по уступке. Первое определение поднимает этот вопрос, а второе определение дает на него доктринально обоснованный ответ, пояснил адвокат.

«Верховный Суд подтвердил, что учиненное должником исполнение цессионарию до момента признания соглашения недействительным является надлежащим. Добросовестность должника при этом предполагается, и на должника не могут быть возложены негативные последствия спора цедента и цессионария по поводу недействительности уступки. Только лишь сомнений в действительности уступки недостаточно для обоснования недобросовестности, иначе это может привести к неопределенному положению должника и повышенному риску двойного взыскания с него. Крайне важным для правоприменения видится вывод ВС о том, что должник не должен становиться “заложником” недобросовестного поведения прежнего и нового кредиторов», – прокомментировал Алексей Ащаулов.

Адвокат подчеркнул, что в рассматриваемом определении ВС поставил точку в данном споре, а не отправил дело на новое рассмотрение. Несомненно, в этом деле Суд сформулировал подходы к рассмотрению аналогичных споров в будущем, заключил он.

Эксперты «АГ» поддержали позицию ВС

Адвокат АБ КИАП Любовь Махлай отметила, что данное дело – уникальный случай, когда ВС РФ рассмотрел один и тот же спор дважды в течение года: «Данное определение ждали, и, полагаю, оно оправдало ожидания: ВС РФ исправил свою позицию, которая возмутила юридическое сообщество».

Как пояснила Любовь Махлай, в первый раз ВС указал, что судам следовало оценить поведение истца и цессионария с точки зрения соблюдения принципа добросовестности при заключении соглашения об отступном в ситуации, когда спор о недействительности цессии еще не прошел все инстанции. Тогда же Суд указал, что ненадлежащий кредитор ООО «Комплектэнергострой» не мог прекратить обязательство ООО «Монострой» по кредитному договору при недействительности уступки. В юридическом сообществе это определение расценили как лишающее должника защиты в случае недействительности цессии, рассказала адвокат. Однако во второй раз ВС сделал акцент на защите прав должника.

«В одной части определения друг другу не противоречат: и в первый, и во второй раз ВС говорит о необходимости устанавливать добросовестность должника, потому что защита не может применяться к недобросовестному лицу. В другой части ВС себе противоречит: в первом определении однозначно указано, что ненадлежащий кредитор не мог прекратить обязательство должника, т.е. переложил последствия недействительности сделки на должника и поставил его под угрозу двойного взыскания. Во втором определении Суд занял противоположную позицию: риски недействительности цессии на должника возлагать нельзя. Изначально ВС намекнул на недобросовестность должника при заключении соглашения об отступном с новым кредитором в связи с тем, что спор о недействительности уступки еще не прошел все инстанции, впоследствии же – указал, что в такой ситуации невозможно утверждать, что лицо действует недобросовестно», – отметила Любовь Махлай. По ее мнению, позиция ВС из второго определения является более правильной, она соответствует сложившейся практике и обеспечивает стабильность оборота: защищает добросовестных должников от рисков в отношениях между цедентом и цессионарием.

Адвокат МКА «Тимофеев, Фаренвальд и партнеры» Екатерина Шмитт указала, что ВС поставил точку в затянувшемся споре и еще раз подчеркнул, что при признании договора цессии недействительным исполнивший должник обязан провести повторное исполнение только тогда, когда будет достоверно доказано, что он знал или должен был знать о противоправной цели оспариваемой сделки, например был аффилирован с цедентом или цессионарием, получил в результате уступки выгоду в любой форме и т.д.

В рассмотренном же споре должник полагался на вступивший в законную силу судебный акт. Екатерина Шмитт пояснила, что судебный акт вступает в силу и становится общеобязательным после вынесения постановления судом апелляционной инстанции. Соответственно, с этого момента действия по исполнению обязательств не могут признаваться недобросовестными. «Должник не может и не должен гадать, будет ли судебный акт отменен вышестоящими инстанциями. Иное приведет к ситуации, когда участники оборота перестанут исполнять вступившие в силу судебные акты, дожидаясь истечения всех возможных сроков обжалования», – заключила она.

Партнер АБ «Юрлов и Партнеры» Сергей Гудылев обратил внимание на то, что исправление судебной ошибки состоялось только после вмешательства председателя Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ. Он отметил, что суды обвиняли общество в неплатеже за период спора, в котором за пять лет было вынесено восемь незаконных судебных актов. «Редко какое дело о банкротстве обходится без оценки заключенных должником договоров цессии. В одних случаях сделка имеет целью вывод активов, в других – ускоренное получение денежных средств для смягчения кризиса хозяйственной деятельности. В спорах о прекращении уступленных обязательств необходимо сконцентрировать внимание суда на обстоятельствах осведомленности дебитора о противоправной цели договора цессии, а не на подсчетах остатка процентов и периода просрочки. Согласен и с тем, что недобросовестность дебитора будет предполагаться при его аффилированности с цессионарием. Суду следует ставить на обсуждение вопрос о том, уведомлял ли о цессии сам цедент или это сделал только цессионарий. Первый случай позволит дебитору избежать двойного платежа», – отметил эксперт.

Заведующий филиалом Воронежской областной коллегии адвокатов «Адвокатская контора “Маклаков, Сенцов и партнеры”» Иван Сенцов предположил, что это дело очень взволновало высшую судебную инстанцию, поскольку оно дважды передавалось для рассмотрения по существу в Экономколлегию ВС РФ.

Он отметил, что, рассматривая спор в первый раз, ВС в 2022 г. встал на сторону банка, указав, что должник, погашая долг новому кредитору, неосмотрительно действовал «в ситуации отсутствия правовой определенности», поскольку дело о признании договора цессии недействительным прошло только первую и вторую инстанции и не были исчерпаны все средства судебной защиты. Но, по мнению Ивана Сенцова, второе определение ВС по делу более обоснованно. «Судьи в очередной раз со ссылкой на п. 5 ст. 10 ГК РФ напомнили, что по общему правилу добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается, а бремя доказывания обратного возлагается на тех, кто эту добросовестность оспаривает, а не наоборот», – заметил Иван Сенцов. При этом, как он считает, в определении справедливо указано, что одного лишь сомнения для оценки действий стороны обязательства как недобросовестных недостаточно.

Адвокат обратил внимание, что, по сравнению с первым рассмотрением в ВС, иначе разрешен вопрос о «ситуации правовой определенности», когда договор цессии оспаривается в судебном порядке. Он поддержал позицию ВС о том, что наличия вступившего в законную силу судебного акта достаточно для устранения правовой неопределенности, а последующая отмена судебного акта сама по себе не может опровергать выводы о добросовестности общества. По его мнению, это разъяснение соответствует положениям ст. 16 АПК РФ об обязательности вступивших в законную силу судебных актов арбитражного суда, а также принципу правовой определенности. «Данное дело свидетельствует о том, что практика Верховного Суда нестабильна, она постоянно находится в движении, развивается. В этом есть и плюсы, и минусы. Но однозначно одно: за этой практикой нужно постоянно следить», – резюмировал Иван Сенцов.